– Отвечай.

– Хозяин! – Провыло, как ветер в каминной трубе. Но тут же вернулся к Цветочнице прежний ласковый голос, и она почти пропела: – Хозяин приказал мне забрать вас двоих, вас двоих, а двоедушца я возьму сама. Возьму. Возьму. Как только глупый мальчик отпустит меня. Ведь ты не можешь удерживать меня вечно, маленький колдун.

– Кто твой хозяин?

– Отвечай.

– Он не маг, не колдун, не друид, не человек и не дух, он есть и его нет. Отпусти меня, злой мальчишка, пожалуйста, отпусти. Я возьму твою кровь.

– Где твой хозяин?

– Ах, я не знаю, не знаю... Мне нужна кровь, колдун, кровь, разве ты не знаешь?.. – Под тонкой кожей страшно проступали жилы, Цветочница тянулась серпом к своей левой руке. – Он повсюду, он здесь, там... за кругом. – Закаленное острие коснулось нежной плоти, взрезало руку от запястья до локтя. – Как сладко. Как больно...

Блестящие глаза помутнели, закатываясь под веки.

– Ладно. – Артур брезгливо поморщился. – Зако, выводи лошадей.

– А она?

Не удостоив хайдука ответом, храмовник взял торбу с овсом, зачерпнул полной горстью и рассыпал зернышки по выгоревшей земле. Вокруг терзающей свою плоть Цветочницы, дальше, шире, ровным слоем, как будто решил засеять круг изнутри.

– Вот твой дом, – сквозь шелест просыпающихся зерен таким же шелестом тек голос Альберта, – эти зерна – твое пристанище. По одному в каждый урожай. Прорастай и умирай в них. Снова и снова. Пока не станет стеблем и не сгниет последнее из зерен.

– Но на стеблях будут новые зерна, – она уже не выла, она хрипела, потому что серп развалил пополам гортань, – новые зерна...

– А то! – хмыкнул Альберт уже нормальным голосом. – В том и смысл.

Садясь на своего мерина, Зако оглянулся на покинутый лагерь. Неопрятная куча плоти, накрытая пятнистой шалью, еще вздрагивала в золе. А серп снова и снова взлетал над ней, холодный, неумолимый.

– Едем, – приказал Артур, не оборачиваясь, – к утрене опоздали, так хоть к первому часу поспеть надо.

А дальше пошло по накатанной, как будто участь Цветочницы всю нечисть в округе раззадорила. Под крышей ночевать ни разу не пришлось – Артур запретил. Строго-настрого.

– Вы что, всегда так ездите? – ворчал недовольный Зако, которому уже до чертиков надоело спать на земле.

– Когда как, – объяснил Альберт. – Если пост Храма есть в деревне, мы там ночуем, а нет – значит нет.

– Так где ж те посты?!

– Восточнее, – отрезал Артур.

Хватит, мол, болтать, Золотой Витязь, и скажи пастырям сердечное спасибо за то, как славно они людей от нечисти хранят. Пастыри в валящихся отовсюду напастях были, конечно, не виноваты. Сейчас уже Зако понимал, что и чудищ и нежить действительно кто-то наводит. Кто? Артур грешил на Триглав. Может, и правда. Невелика, конечно, птица, Артур Северный, однако поглядишь, как они с Альбертом с тварями управляются, и во многое верить начинаешь. Хотя бы и в то, что древнее Зло пробудилось и с извечными врагами своими расправиться хочет.

– Легко вам жить, – бросил Зако однажды после очередной ночевки, когда братья из арбалетов, без магии даже, расстреляли целую стаю железных вранов, – все у вас само выходит. Попробовали бы, как хайдуки или, вон, как обычные храмовники, чтоб с кровью да через смертный страх. А то один молится, второй огнем жихает. Велика ли доблесть.

– А доблесть тут при чем? – удивился Артур.

Не отошел еще, видать, славный рыцарь от Галеша. С менестрелем он вчера вежливый был, и песни слушал, и беседой не гнушался, а стоило Зако главным стать, так диво дивное – подменили сэра Артура! Не иначе в Миротворце тоже двое разных прячутся. Один – для Галеша, второй – для Золотого Витязя. А тут вдруг, извольте радоваться, снизошел до ответа.

– Доблесть для дураков, – сказал Альберт, уже когда собрались да поехали. Долго думал маг. Видать, было над чем. – Мы ведь не за доблесть. Нам сказали дело сделать, мы едем и делаем. То, что по дороге попадается, – это помехи, досадные, но незначительные. Вот с крещением твоим разобраться или там короля эльфийского проведать – это дела, это и опасным может оказаться. Правда, Артур?

Тот лишь молча кивнул.

– Уж в Лыни-то опасно, – хмыкнул Зако, – свиньи заедят или куры затопчут?

– В Лыни люди, – совершенно серьезно произнес Альберт, – нечисти до людей далеко. А свиньи... Арчи, помнишь тех свинок?

Новый кивок в ответ.

Зако подождал. Но нет, рассказывать про «тех свинок», видимо, запавших в душу обоим, ни Артур, ни Альберт не пожелали. За ними вообще водилось... или не водилось как раз? Словом, ни тот ни другой не спешили делиться воспоминаниями. Вот, казалось бы, песни о них уж сто лет поют, а спроси попробуй, много ли правды в тех песнях?

Переглянутся молча.

И не ответят.

А все равно нечестно. Ни за что отмерялось полной мерой одному от Бога, второму – от Сатаны. Другим и сотой доли не дано ни удачи такой, ни силы, мажьей ли или человеческой, да хоть какой-нибудь. Колдунов знакомых много, но разве хоть один с Альбертом сравнится? А ведь учатся так же, сил не жалеют, ночами не спят, корпят над книгами. И что? Да ничего. Колдуны как колдуны, один другого стоит, и все вместе вот этому чернявому в подметки не годятся.

А бойцы? Ну, тут и говорить не о чем. Вспомнить лишь вихрь стальной, что по двору Цитадели Павших гулял, и плюнуть с досады.

Нечестно. Несправедливо.

Галеш

Итак, чему же учат нас предания далекой старины? Существует две основные версии легенды о Братьях. Одна гласит, что святой Артур избран был Пречистой Девой как защитник и спаситель смертных, и дала ему Богородица великую власть побеждать демонов, и получил он от Нее имя Миротворец.

Народные предания по духу сильно отличаются от церковных текстов, им не чуждо ничто человеческое, так что святой Артур, покровитель всех, кто ценит хорошее вино и красивых женщин, в сказках этих влюблен в Приснодеву, а на щите его кровью начертано «Богородице Дево Радуйся». Это неправда. У Артура нет щита, а тот, что прилагается к парадным доспехам, украшен лишь алым крестом, без всяких надписей.

Вторая версия, такая же апокрифическая, как и первая, и точно так же отрицаемая и епископской церковью, и орденом Храма, гласит, что был Артур Северный избранником дьявола, погубителем и растлителем невинных душ, И получил он от Сатаны имя Миротворец, поскольку обязался сотворить для своего покровителя новый, страшный мир, где не нашлось бы места Богу.

Разумеется, в этих преданиях, не менее красивых, чем легенды о святости, Артур влюблен в Приснодеву, и эта любовь, любовь плоти и сердца, это греховное чувство воспевается в легендах с прекрасной и пугающей силой. Должен признаться, что меня когда-то заинтересовал именно дьявольский вариант, меня привлекла страсть смертного к Богородице, очаровала, заставила искать все сказки, легенды и песни, какие только были сложены о Миротворце.

И о брате его, Альберте.

Во время этих поисков я понял, что и Бог, и дьявол, и Пречистая Дева – все приложили руку к появлению в Единой Земле – нет, не Артура Северного – Братьев. Артур и Альберт могут служить Злу, могут творить Добро, могут любить или ненавидеть, грешить или быть праведниками, но всегда и во всем они вместе. Они немыслимы друг без друга.

«Сказки, – сказал я себе, – песни, легенды. Люди так любят преувеличивать».

И Господь в неизреченной милости своей дал мне возможность самому, своими глазами увидеть легендарных героев. Позволил мне быть с ними, сопровождать их в странствиях, смотреть, как совершают они свои подвиги, наблюдать их мирную жизнь, слушать, о чем говорят они, и видеть, как они сами слушают мои песни. И теперь я могу сказать: люди любят преувеличивать, и в сказках своих, в своих легендах они окружили Братьев волшебным ореолом, они связали их мистическими путами, сковали золотой цепью ангела с небес и рыцаря-монаха. Или стянули огненной петлей адского демона и, опять-таки, монашествующего рыцаря. На деле же все просто: Артур и Альберт любят друг друга так, как только могут и должны любить рано осиротевшие братья, старший из которых оберегает младшего от невзгод. А младший, чуточку более умный, куда более хитрый, вовсю этим пользуется... и мечтает походить на старшего, на настоящего героя, и боится потерять его любовь, и верит в него, как в Бога, потому что больше ему верить не в кого.